Семь лестничных маршей
На чистое звучание
меняет голос свой
привычное отчаянье --
им и живет живой,
подходит к небу сонный,
вернувшийся сейчас...
Громадно отдаленное,
не помнящее нас
пространство... в крыши рыжие
уставлено окно,
он смотрит в него, дышит
и нежное пятно
дыханья испаряется
с холодного стекла,
и вечность покупается
на денежку тепла.
II
Там ожили троллейбусы
и вздернули усы.
Уже жужжат пропеллером
по радио басы.
И закружились глобусы
в заставках новостей,
смотрите, вот подробности
полученных вестей.
Вот новые события --
их выше головы,
зачем же ночью спите вы?
все проморгали вы.
Вставай, дружок, наверстывай
что мимо уплыло,
и разливай наперстками
дыхания тепло.
III
Уходят ночи призраки.
Прощайте, не до вас,
и утро входит близкое
в умытый круглый глаз.
Так снова совмещается
рисунок бытия
с вчерашним обещанием
возврата в Мир и Я.
Мы заполняем сызнова
все контуры свои,
мы вызволены -- вызваны
из сонной колеи,
в которой исчезали мы,
какой-то были срок,
и не оттуда ль залита
нам чернота в зрачок?
IV
Неведомо где были мы,
мне не пересказать
нежитое бессилие,
что нежило глаза,
что я впритык разглядывал
до голубой зари,
скитался и разгадывал
под веком изнутри.
И нерадивым школьником --
учеником тоски,
я провожу угольником
по ужасу доски.
Не знаю, как я выкручусь,
какой я друг ночам...
Когда-нибудь я выучусь
бессмысленным вещам.
V
Кто помнит контур смазанный
мучительной земли,
селеновыми фазами
очерченной вдали?
-- И загремели крышками,
вставая в полный рост,
мы их подсказки слышали
как излученья звезд.
Их пальцы в кляксах двигались
к тому, что было ртом,
их жизнь клубилась выдохом
на воздухе крутом.
Не небо -- синь еловая,
в нее белым-бело
уходит "бестолковое
последнее тепло".
VI
Равнина, даль безмолвная,
забор, а там -- простор,
земля зеленокровная,
без звука разговор,
вся выглаженно-плоская,
зеркальна и странна,
свинцовою полоскою
над нею -- тишина.
Дыхание оборвано,
за битвой этажей,
а здесь -- пространство сорное
в обломках падежей.
И не хватает воздуха
вдохнуть, шагнуть сейчас
на улицы раскосые
в разрез глядящих глаз.
VII
Беззвучные известия
безжизненных полей,
как бедные предместия
и мерзость пустырей,
сюда не знают выхода
из собственных границ --
огромным общим выдохом
отсутствующих лиц.
И дерзкая забывчивость
проснувшихся честна,
нахмурена, улыбчива,
уступчива, ясна.
Дыхания сцепления,
тепла опрятный дым,
неровные движения
по лестницам крутым.
20 июня 94
Постоянная ссылка на это стихотворение: