Сжимающий пайку изгнанья

в обнимку с гремучим замком,

прибыв на места умиранья,

опять шевелю языком.

Сияние русского ямба

упорней - и жарче огня,

как самая лучшая лампа,

в ночи освещает меня.

Перо поднимаю насилу,

и сердце пугливо стучит.

Но тень за спиной на Россию,

как птица на рощу, кричит,

да гордое эхо рассеян

засело по грудь в белизну.

Лишь ненависть с Юга на Север

спешит, обгоняя весну.

Сжигаемый кашлем надсадным,

все ниже склоняясь в ночи,

почти обжигаюсь. Тем самым

от смерти подобье свечи

собой закрываю упрямо,

как самой последней стеной.

И это великое пламя

колеблется вместе со мной.



25 марта 1964, Архангельская пересыльная тюрьма

• Бродский Иосиф — Я слышу не то, что ты мне говоришь, а голос.
• Бродский Иосиф — На виа джулиа
• Бродский Иосиф — Романс
• Бродский Иосиф — Сумев отгородиться от людей,
• Бродский Иосиф — Сюзанне мартин