Сказание о сапогах
(Поэма)
С таежной пылью голубою
Я ставлю сапоги к стене,
Они потрепаны ходьбою,
Но дСроги, как прежде, мне.
И я душою верю свято
В судьбу завидную сапог,
Они, что верные солдаты
Тяжелых жизненных дорог.
И где их только не мотало -
И не один суровый год:
Тайга, бунтуя, отступала,
Европа им рукоплескала,
И шли они всегда вперед.
Час расставанья у вокзала,
И только что прошла гроза.
Со свертком Аннушка стояла,
Смотрела прямо мне в глаза.
Во взгляде не было упрека,
Он не молил: останься, друг!
И сжалось сердце как-то вдруг:
Вагоны лязгнули жестоко,
Поплыл колесный перестук.
И вот в последние минуты
И на ветру, и на юру
Из рук протянутых Анюты
Бумажный сверток я беру...
По перелеску дым с откоса
Плывет в две ленты над землей,
Как будто Аннушкины косы
Мелькают в роще золотой.
Со мной в вагоне боевые,
Как я, безусые друзья.
Сыны заботливой России,
Мы катим в дальние края.
Стучат колеса монотонно.
Крут поворот. Леса стеной.
Присело солнышко на кроны,
Лепечет с мягкой синевой.
Мелькают сонные перроны,
Честь семафоры отдают.
От встречных с лесом эшелонов
В моих руках рабочий зуд.
И потянуло хвойным духом
И первозданной тишиной.
Как с интересным новым другом,
В пути я встретился с тайгой.
Ребята к ночи присмирели -
Их укачал колесный гром.
Сопят, как дети в колыбели,
А я за сверток.
Что же в нем?
И сердце бьется от волненья,
Она сказала: "Береги..."
А там - не пироги с вареньем,
Глазам не верю -
Сапоги!
И сразу память воскресила
Деревню, дождик, сена стог.
Вот почему она спросила,
Какой размер ношу сапог!
Я ей промолвил: Сорок третий...
И, не спуская глаз с лица,
Услышал я в ее ответе:
Ну, надо же, как у отца!..
И там, у памятного стога,
Я, необтесанный в любви,
Губами, как телок безрогий,
Впервой припал к ее груди...
В окно ворвался ветер колкий,
За окнами давно ни зги.
И я смотрю в раздумьи с полки
На кирзовые сапоги...
Отец прошел по всей России,
Он в них Магнитку воздвигал,
И в шпалы - костыли стальные
Под Благовещенском вбивал.
На них победный запах гари,
И на подъеме боль - ожог...
Они в Берлине растоптали
Зловещий кованый сапог.
Потом ходили по России,
Все реже слышались шаги...
Отец смотрел на дорогие
На кирзовые сапоги.
У них и блеск как самоварный.
И вот он Анну попросил:
"Отдай их стоящему парню,
А я их, видно, относил..."
...В вагоне виснет храп дорожный -
Без дел умаялись, гляжу.
А вдруг тут кто-то ненадежный -
Нет, в головах их положу...
И вскоре мы уже на месте.
Тайга щетинилась вокруг.
Нас на перроне ровно двести -
Четыре сотни сильных рук.
Нет, нас не музыкой встречали,
Едва ль она нужна была;
Тут нас по-братски обнимали,
В глазах друзей мы прочитали -
Порыв душевного тепла.
Нас было двести, ровно двести,
Нам предстояло обживать
Суровый край. Высокой чести
Нас удостоила
Россия-мать.
И вот, поднявшись спозаранку,
В преддверье солнечного дня
Воронью слышу перебранку,
Как будто в Подмосковье я.
И над разбуженной тайгою,
Касаясь шелковистых крон,
Заря несет перед собою
Кумач рассвеченных знамен.
Когда, разбившись на бригады,
Пришли в тайгу мы,
На ногах
У всех ботиночки - что надо!
И я один лишь в сапогах.
А я - надежная замена?
В них нарядить бы жениха,
И голенища по колено,
Как у гармоники меха.
Да, было так, и что судачить?
Не завезли на склад сапог...
Большой любитель почудачить
Был Юра Басов - наш комсорг.
Когда во время перекура
Сидим на спиленной сосне,
Сорвется, словно ветер, Юра
Под смех танцует твист на пне.
Сменю комсорга:
"Знай московских!"
Как будто бы и не устал
В сапожках кирзовых отцовских
Вприсядку "русскую" плясал...
Пила звенела звонко, звонко -
Салют опилок по стреле.
Ель криволапая сосенку
Подмяла к матушке-земле.
И яркий свет, пробив окошко,
Слегка расшторенное мной,
Ворвался спелою морошкой
В проем таежный голубой.
А рядом чей-то крик тревожный
Ножом по сердцу резанул -
Знать, лесоруб неосторожный
В болото липкое шагнул.
И эхо катится за речку
И там запуталось в дыму.
Кому-то нужно взять аптечку.
Бежать на помощь.
Но кому?
А под ногами мох, болото.
Ботинки - факт не для тайги.
Ребята смотрят, как сироты,
Не на меня -
На сапоги.
Зов повторился многократно,
Он походил на детский крик,
Но все слабее и внезапно
Умолк в глуши, как и возник.
И я бегу. В руке - аптечка,
Топор наточенный - в другой.
На ветке ели, словно свечка,
Зажегся лучик озорной.
Я тороплюсь - топор в работе -
Летят и ветки, и сучки,
И вдруг под елкою в болоте
Я вижу странные зрачки.
Как будто бы остекленели,
И никого уж не виня,
Из-под ветвистой старой ели
Они смотрели на меня.
Даю вам слово, что вовеки
Не видывал подобных глаз:
Мольба и боль,
И кровь на веке,
На правом веке запеклась.
Так вот кто плакал, как ребенок,
И крик тревожный подавал!
Кого, скажи мне, медвежонок,
Мужик российский не спасал?
Ты будешь с нами двести первым.
Теперь к братве айда с тобой.
Болото, словно друг неверный,
Трясется зыбко подо мной...
Потом прислали к спецодежде
Резиновые сапоги.
А я в отцовских, как и прежде,
Хожу в тайгу
И из тайги.
...И понесли меня родные
Сквозь бурелом и топь тайги.
И впредь, как исстари в России
В почете будут сапоги.
Постоянная ссылка на это стихотворение: